Правила реставрации мебели

Зачастую в повседневной жизни приходится слышать, как тот или иной домашний «мастер на все руки» говорит о проделанной им работе: «Я отреставрировал сломанный молоток», имея в виду при этом – насадил его головку на вырезанную новую ручку. Нисколько не осуждая этого мастера, попробуем разобраться в терминологии, прав ли он, и что такое собственно реставрация, чем она отличается от бытового ремонта, есть ли какие-то правила, которыми она описывается и регулируется?

Начнём наши доказательства, как говорят математики, от противного, с определения простейшего понятия: что такое ремонт? К операции ремонта можно отнести любые действия, позволяющие восстановить возможность исполнения основной функции того или иного предмета, той, для которой он и предназначен. Если это табурет, у которого для устойчивого удержания сидящего на нём не хватает одной ножки, то приделайте ему недостающую ножку, и вот предмет мебели уже снова функционален. Если мы при этом не преследуем целей достижения высокой эстетики, то для нас может быть и не особенно важно, будет ли эта ножка изготовлена из дерева, пластика или даже куска металлической трубы, значение будет иметь только то, что, сев на этот табурет, вы больше не рискуете тут же упасть с него и повредить руки, ноги или спину. Примерно то же можно сказать и о замене поломанной рукоятки молотка, без которой пользоваться им попросту неудобно, а часто и вовсе невозможно.

Мне довелось бывать в семье одного крупного военного, в которой хранились старинные бронзовые часы чудесной тонкой работы, механизм которых требовал вмешательства умелого и внимательного часовщика, которого в то время среди знакомых этого военного не оказалось, но вот отсутствующие задние ножки корпуса, из-за которых сами часы не могли стоять прямо и заваливались назад, было поручено сделать шофёру-механику генерала. Тот, недолго думая, отрезал два куска алюминиевого профиля-уголка, просверлил их, нарезал резьбу в корпусе часов и привернул одно к другому хорошими крепкими винтами. Желаемый эффект был достигнут – часы перестали падать. Но что же это было: ремонт или реставрация? Те часы – вещь, безусловно, старинная, даже антикварная, и потому говорить вроде бы следовало о реставрации, но назвать эту поистине варварскую операцию столь высоким словом язык не поворачивается. В самом крайнем случае это только ремонт, да и то самый непрофессиональный и некомпетентный, потому что вещь была безвозвратно
испорчена.

Тут, естественно, возникает вопрос о степени допустимости вмешательства в состояние предмета, подлежащего уж конечно же не ремонту, но самой аккуратной реставрации. Может быть, было бы правильнее прежде всего предпринять все возможные меры для его сохранения, то есть консервации. Сам принцип реставрации, то есть изменения объекта с целью возвратить его в некое прежнее, более совершенное, чем ныне, состояние, был впервые сформулирован и получил широкое распространение в период достаточно краткосрочного возврата королевской власти во Франции (после отречения Наполеона 1 от власти в 1814 году и до Июльской революции 1830 года). В XIX столетии произошли ещё более серьёзные изменения в отношении к прошлому, что нашло отражение в общественных дебатах относительно того, как следует представлять это самое прошлое. Сохранение, то есть поддержание объектов искусства и культуры в неизменном, не подлежащем вариативным изменениям состоянии было предложено в качестве альтернативы реставрации. Сторонники каждого из этих подходов были весьма громогласны, и потому дебаты становились поляризованными между этими двумя взаимоисключающими концепциями.

Сдвиг в оценке культурных ценностей, нашедший выражение в этих дебатах, привёл к возникновению уже в ХХ веке концепции сохранения и консервации.

Дебаты между реставрацией и сохранением поначалу имели место в контексте отношения к историческим зданиям. Одним из наиболее известных проповедников реставрации был Эжен Эмманюэль Виолеттле-Дюк, который полагал, что долгосрочная сохранность зданий вытекает из их постоянного использования.

Он предлагал такую реставрацию, при которой низкокачественные, позднее привнесённые материалы удалялись бы, а лучше всего – вовсе исключались бы на самом начальном этапе, а здание восстанавливалось бы в духе оригинала. Реставрация должна была основываться на тщательном, детальном и точном описании и документировании самого здания, его основного стиля и оригинальных методов его возведения. В тех случаях, когда произошедшие изменения полагались важными или существенными для сохранности здания, Виолеттле-Дюк высказывался в пользу их сохранения.

И хотя раздвоение между сохранением и реставрацией может казаться отдалённым пережитком, относящимся к XIX веку, оно составляет часть той традиции, к которой западные консерваторы обращаются, когда речь заходит об этике. Продолжающаяся поляризация между сохранением и реставрацией стала особо очевидной на конференции 1994 г. «Реставрация – допустима ли она», проходившей в Британском музее в Лондоне.

Даже при том, что сохранение и реставрация часто воспринимаются как противоположности, консервация привлекает как традиции, так и попытки найти баланс между этими конфликтующими точками зрения. Консервация мебели старается сохранить её для будущего, найти равновесие исторической точности и эстетики, а также приспособить продолжающиеся действия к таким целям, как музейное экспонирование или домашнее использование. В итоге может возникнуть некоторое частичное взаимное наложение или перекрытие между консервацией и реставрацией. Замена или вocполнение отсутствующих элементов мебели может облегчить сохранение в нетронутом виде оригинальных материалов там, где иначе ничего сделать нельзя, или повысить понимание
того или иного объекта.

Различия и сходства между консервацией и реставрацией – это предмет продолжающихся и будущих дискуссий относительно профеесии «Консерватора», или сохранителя мебели.

Тем не менее когда мы имеем дело не с развалинами римского Колизея, а, положим, с хранящимся в семье старинным креслом, то всё же желательно иметь его в виде, когда оно одновременно и пригодно для исполнения своей основной функции, и сохраняет свои эстетические качества – то есть на нём можно не только сидеть, но и любоваться им как произведением искусства. А для этого часто бывает недостаточно лишь законсервировать его нынешнее состояние, бережно сохранив весь тот ущерб, который нанесло ему безжалостное время. Это же относится и к тем предметам искусства, которые выставляются в музейной витрине – хочется видеть их в том виде, как они были задуманы и исполнены старыми мастерами.

И вот туг-то самое время вспомнить об основных принципах реставрации, которые были разработаны и сформулированы в середине прошлого, двадцатого века Даниэлем Алькуффом, главным смотрителем и активно действовавшим реставратором музеев Лувра, по счастью, ныне здравствующим. Так случилось, что эти принципы были более или менее известны советским и российским реставраторам в различных изложениях и толкованиях, но впервые они были опубликованы в оригинальном виде только в санкт-петербургском издательстве «Симпозиум» в 20 1 3 г. «Реставрация старинной мебели» (сейчас вышло второе издание) . Итак, вот они, эти принципы.

Сохраняйте максимум старинных элементов

Имеется в виду, что мастер-реставратор должен стараться максимально сохранить то, что уцелело в том или ином образце мебели – древесину, лаки, краски – и привносить как можно меньше нового. Тем не менее когда результат ремонта представляется неочевидным, лучше изготовить новый элемент, на котором выполнить плавный переход оттенков от подлинного к восполненному, чем полностью переделывать оригинальную деталь. Не следует заменять древесину, кроме тех случаев, когда она слишком повреждена насекомыми или червоточиной в элементах из массива или когда она продырявлена, если речь идёт о фанеровке.

Не используйте радикальные методы

Некоторые ремесленники представляют себе реставрацию не иначе, как полную переделку. Они систематически разбирают мебель, снимают фанеровку, отделяют позолоту и окраску. Далее ремонт становится более практичным, однако это называется уже не «отреставрировать», а «сделать заново». При этом вы рискуете утратить часть основных признаков и свойств, присущих старинной мебели, поскольку при демонтаже предмета можно сломать соединения и не суметь потом склеить их под тем же углом. Другое лёгкое решение состоит в удалении тех старинных элементов, которые не удаётся реставрировать. Так, не найдя необходимых материалов для ремонта части фанеровки, ремесленник полностью заменяет её той, которая имеется под рукой. Либо при отсутствии одного элемента накладного бронзового украшения, схожего с соседним, мастер удаляет все остальные, оставшиеся в наличии.

Похожим же образом мастера, работающие с чёрным деревом (эбенисты), чтобы приблизиться к цвету нового, только что изготовленного предмета, скрывают или маскируют старинную патину, что им представляется более лёгким делом, чем обратная операция.

Уважайте старину

Иногда на внутренних поверхностях или под накладными украшениями из бронзы сохраняется яркий оригинальный цвет древесины. В то же время, несмотря на внешние защитные слои, древесина под влиянием воздуха и света неизбежно стареет, и цвет её меняется на более тёмный. При шлифовке наждачной бумагой, особенно в случае с фанерованной мебелью, можно без труда обнаружить исходный цвет древесины, но при этом велик риск загубить мебель. Следует уважать эту естественную старость, которая составляет существенную часть жизни и истории самого предмета мебели. Кроме того, если слишком омолодить древесину, она не будет более находиться в согласии с теми материалами, которые её окружают и которые также претерпели благородный процесс старения – с бронзовыми или тканевыми гарнитурами.

Не старайтесь скрыть (уничтожить) следы старых ремонтов и изменений

Некоторые реставраторы полагают необходимым обязательно исправить предыдущие ремонты, произведённые, по их мнению, «не по правилам». Однако зачастую предпочтительнее сохранить их следы, особенно в незаметных местах, чем подвергать мебель риску повреждения, стараясь устранить их любой ценой. Такие реставраторы часто хотят восстановить мебель такой, какой она должна быть, или какой, по их представлению, она была изначально, устраняя при том то, что им представляется добавленным позднее. Но в подобных случаях надо быть уверенным в том, что речь действительно идёт о позднейших переделках: некоторые детали также могут оказаться старинными.

Документальная история зафиксировала изменения, внесённые очень давно, и зачастую по причинам политического свойства. Так, в 1795 г. мастер-эбенист Перэн восстановил шкаф работы Буля, в котором он заменил «различные части орнамента, представлявшие фигуры эпохи феодализма». Подобные переделки свидетельствуют о переменах в исторических вкусах как эпохи, так и того или иного владельца, составляя важную часть истории предмета.

Не считайте, что реставрация должна быть незаметна любой ценой

Многие хорошие реставраторы гордятся своим умением скрыть следы реставрации, полагая, что реставрация, если она заметна, бросает тень на предмет мебели и обесценивает его. Они выполняют дорогостоящую и бесполезную работу, чтобы замаскировать следы своего труда или имитировать старинный ремонт. Чтобы реставрация не выглядела шокирующей, не была бы видна уже издалека, следы произведённого вмешательства необходимо скрывать среди остальных частей мебели с тем, чтобы произведение мебельного искусства оставалось гармоничным и цельным. Столь же достойна осуждения идея о том, чтобы при реставрации без необходимости повреждать или разрушать новые детали, придавая им тот же внешний вид, что и у сохранившихся частей мебели, имитируя отверстия от червоточины, загрязнения на позолоте или росписи. Гораздо предпочтительнее, чтобы эти части оставались невредимыми, даже если они и вызывают некоторое смущение.

Не восполняйте утраченные детали, достоверной информацией о которых вы не располагаете

Что можно предпринять в тех случаях, когда отдельные части конструкции или декора более не существуют? Например, в случае утраты проножки или царги стула или кресла, на ножке которого остался след от заделанного гнезда, либо в случае пропавшего рисунка гравировки на частично сохранившемся маркетри. Если вы не располагаете идентичным или симметричным элементом в качестве образца, не следует пытаться воссоздать их силой своего воображения. Такой образец можно попытаться отыскать на предмете похожей мебели из того же самого ансамбля или на другом экземпляре, если такая мебель многократно воспроизводилась.

Что же касается декоративных украшений – скульптурных, гравированных, позолоченных отливок из бронзы или латуни, которые исчезли и должны быть заново воспроизведены, за образец принимают копию, кальку или литейную форму модели, стараясь при этом оставаться в рамках замысла их создателей.

Если исчезнувший элемент уникален и нет никакого известного идентичного образца мебели, вопрос становится ещё более тонким и деликатным. Если речь идёт о существенной части или детали мебели, восполнение становится иногда единственным путём. Очевидно, что если изделие имело мраморную крышку, её необходимо восстановить. Старинные описания мебели часто содержат информацию об исчезнувшей части, её размерах природе, материале и прочем. Некоторые реставраторы черпают вдохновение в давно известной мебели или в старинных образцах, стараясь не выдумывать ничего нового . Однако и такая операция таит в себе определённую опасность: впоследствии может обнаружиться образец или документ, опровергающий произведённую замену. Необходимо сохранять фотографии исходного состояния изделия. Чаще оказывается предпочтительным ничего не заменять. Конечно же при этом мебель утрачивает исходный внешний вид, однако, дополняя её, мы ничего не достигаем и ещё более удаляемся от оригинала . Особенно легко исказить самый дух мебели, привнося в неё элементы, которые затем могут быть приняты за оригинальные.

Не старайтесь улучшить предмет мебели

Бывает так, что из корыстных соображений реставратор решается на такую переделку, которая может повысить цену предмета за счёт его «улучшения» . Рассматривая мебель лишь как сырьё, исходный материал, подобный мастер старается придать ей более гармоничный, по его мнению, и более практичный внешний вид, отбрасывая то, что соответствует современной моде. Полагая, что автор произведения ошибался, он переделывает то, что ему представляется порочным или неудачным, изменяет контуры или обводы отдельных частей, кривизну ножек, наносит несуществующие каннелюры, заменяет бронзовые накладки или рисунок маркетри либо золотит то, что никогда не было позолочено. Такой реставратор поневоле становится фальсификатором. К примеру, реставраторы XIX столетия настолько исказили дух мебели Средних веков и Ренессанса, что сейчас о ней трудно составить достоверное мнение и даже попросту изучать её. Старинная мебель и так уже пострадала достаточно, поэтому не стоит приумножать её искажения.

Сохраняйте всю информацию, имеющуюся на мебели

Этикетки, маркировки, клейма, номерки и надписи дают возможность проследить историю мебели. Если приходится заменять элемент мебели, на котором присутствуют такие пометки, их необходимо сохранить и перенести на новые детали . Когда реставрация завершена, стоит оставить о ней запись внутри изделия об авторе и дате реставрации с необходимыми комментариями.

Автор этих рекомендаций Даниэль Алькуфф говорит о том, что реставрационные задачи и способы их решения каждый раз различны и многообразны . Не имея намерения дать все возможные рекомендации на все случаи жизни, Алькуфф рекомендует лишь быть предельно осторожным, помнить о том, что реставрация мебели – дело долгое и трудное, которое не следует поручать случайным людям, уметь отбрасывать слишком смелые предложения иных реставраторов.